Пугачёвский бунт и Владимирский край: как восстание 250-летней давности отразилось на регионе?

Пугачёвский бунт и Владимирский край: как восстание 250-летней давности отразилось на регионе?

250 лет назад завершилось знаменитое Пугачёвское восстание. Бунт, переросший в крестьянскую войну. Чем оно памятно для Владимирского края? Расскажет Татьяна Воронцова.

— Такая редкость библиографическая… Она хранится в особых условиях. Видите — специальная коробочка из бескислотного картона.

«История Пугачёва». Написана Пушкиным 190 лет назад. Старейшее издание — из хранилища Владимирской областной научной библиотеки. 31 декабря 1833 года за поднесение государю рукописи Пушкин был пожалован придворным званием камер-юнкера. Это был первый труд о пугачёвщине, о которой во времена Екатерины II велено было забыть. По разрешению Николая I поэт получил не только доступ к тайным документам, но и ссуду на издание — 20 тысяч рублей. По курсу нашего времени — больше 6 миллионов. Пушкин прочёл о Пугачёве всё, ездил на места событий, беседовал с очевидцами. Труд получился «добросовестным» — как называл его сам поэт. И после пометок государя стал называться «Историей Пугачёвского бунта». Слово «бунт» прозвучало впервые.

— В дореволюционных изданиях его трактовали как классовую борьбу крестьян против угнетателей, а в советские годы из Емельки в Емельяна Ивановича его статус значительно вырос.

До сих пор остаётся множество вопросов, связанных с Пугачёвским бунтом, восстанием, гражданской войной — так тоже называют события 250-летней давности. Пугачёв — самый заметный из всех самозванцев, поднявший Россию на дыбы, — остаётся одним из самых мифологизированных персонажей русской истории.

— Были охвачены все южные границы России, от Урала до Нижегородской губернии. Даже присоединились муромские селения…

Пугачёв подошёл к Мурому достаточно близко. Его отряд стоял всего в 140 верстах от города. Газета «Муромский край» к 250-летию пугачёвских событий представила исследования местных краеведов. Ещё при Петре I на территории России были созданы 8 губерний. Муром относился к Казанской, а в состав Владимирской провинции Московской губернии он вошёл в 1719 году. Главой Мурома был не городской голова, а воевода. 28 июля 1774 года — спустя 10 месяцев с начала бунта — в город пришёл секретный указ: создать оборону на случай появления армии «Емельки Пугачёва». Щитом стал военный гарнизон из 213 отставных солдат — малочисленный и слабовооружённый. Похожий описан Пушкиным в «Капитанской дочке». Но до Мурома Пугачёв так и не дошёл. Зато многие муромские крестьяне поддались на призывы мятежников «всех рубить и всё разорять» — шли в повстанческие отряды. После подавления восстания на муромской площади публично казнили одного из бунтовщиков.

— Сдавались крепость за крепостью, город за городом… Восставших встречали хлебом-солью, что называется.

В фондах Владимирской духовной консистории тоже имеются два дела, связанные с Пугачёвским восстанием. Одно из них — прошение священнослужителей села Починок епископу Владимирскому и Муромскому Иерониму. В те годы ему церковно подчинялись Арзамас и часть Нижегородской губернии, — уточняет Алексей Арескин. Церковнослужители просят снять с них наказание: за подчинение Пугачёву они были лишены приходов и права священнослужения.

— Народ вышел поддержать Пугачёва, встречал его торжественно и заставил священнослужителей также выйти в ризах и встречать как Петра Фёдоровича.

— Интересно как раз описание того, как это происходило. В прошении они как бы оправдываются: «Мы не встречали, а народ нас заставил».

«Русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Не присягаешь «амператору» — казнить и вешать. Подтверждает жестокость бунтовщиков и это сохранившееся в областном архиве дело о прошении жителей села Черновского Арзамасского уезда.

— Священник отказался выходить, остался верен императрице… И народ его просто убил.

— В этом приходе служил сын Семёна Данилова дьяконом. И вот прихожане ходатайствуют, чтобы епископ рукоположил его сына в иереи.

К прошению приложена копия вставной грамоты с печатью епископа. И ещё один уникальный документ — из Суздальской провинциальной канцелярии. Дело в том, что в Нижнем Новгороде был перехвачен посыльный от казаков, которые за участие в восстании Пугачёва содержались в крепости города Пернов Рижской губернии.

— Они направили письма атаману Акутину и своим родственникам. Им было запрещено общаться. Это было уголовное дело. Они решили сноситься с тайными сторонниками на реке Урал. Взялся за это крестьянин села Иваново Венедикт Журавлёв…

В деле есть письмо оренбургского губернатора Ивана Рейнсдорпа — схватить Венедикта Журавлёва. А также инструкция: действовать тайно, заковать его в кандалы. Подорожная на проезд арестанта, а также отчётный рапорт о том, как подследственного доставили на допрос к генерал-прокурору Александру Вяземскому в Петербург. Сохранились и некоторые материалы допроса.

— Сторонники Пугачёва распространяли слухи, что он жив, что его не казнили, несмотря на публичную казнь в Москве, и подстрекали к новым выступлениям.

Интересен для Владимирского края и тот факт, что для усмирения бунта Екатерина II привлекла не кого-нибудь, а самого генералиссимуса Александра Суворова. Наш земляк был отозван с военных действий. Однако Суворов прибыл в Царицын уже после того, как Пугачёва схватили. Примечательно, что в этом участвовал Павел Степанович Рунич — будущий губернатор Владимирской губернии. В те годы, в должности майора, он также участвовал в первой русско-турецкой войне. Именно он был включён в состав секретной комиссии, которая шла по следам армии Пугачёва и должна была его захватить. Рунич лично сопровождал арестованного Пугачёва в Москву на суд и водил его на допросы.

— Как писал Рунич: «Злодей, хотя сильный пот его покрывал, отвечал на все вопросы Потёмкина. Раздражённый смелостью Пугачёва, Потёмкин распорядился подвергнуть его пытке…»

Павел Рунич всё это время вёл путевой дневник. И уже после его смерти были опубликованы «Записки о Пугачёвском бунте». Во Владимире есть памятный объект, напоминающий о губернаторе — здание первой больницы, построенное при нём. Оно находится на Большой Нижегородской, 65-а.

Документальными записками Рунича и Суворова с допросов Пугачёва пользовался и Пушкин при написании своей «Истории». Проливая тусклый, но всё же свет на покрытые мраком тайны истории.

Татьяна Воронцова, Андрей Синягин, Илья Хлудов. «Вести-Владимир».